Что рассказывает перебежчик из Северной Кореи (5 фото)

- Мои родители были членами Трудовой партии Кореи, дед командовал дивизией в армии КНДР. Я хорошо помню, как в начале 1990-х исчезла еда и меня 15 дней подряд кормили одними лишь морскими водорослями. Мы жили недалеко от Восточного моря, так что водорослей было достаточно. Иногда ели лягушек. Родители надеялись, что вскоре всё наладится, но в и 2000-х люди продолжали голодать. От голода умирали миллионы корейцев. Ещё помню много бездомных детей, бродивших по железной дороге.
В начале 2000-х из страны попыталась сбежать моя мать. Её поймали и отправили в лагерь. Мне тогда было 10 лет. Помню, как мне дали встретиться с ней на 15 минут в комнате для свиданий. Много каких мыслей мне пришло в голову в той комнате. Мои родители были членами партии, дед всю жизнь отдал северокорейской армии, поэтому я подумал: "Почему же тогда страна так поступила с мамой?" Я был зол.

В 2005 году, когда мне было 14 лет, маме удалось сбежать и улететь в Южную Корею. Она отправила за мной людей. Однажды ко мне в класс пришли двое незнакомцев, отвели меня в сторону и сказали: "Твоя мать ждёт тебя. Пойдёшь с нами?" В последней раз я видел маму в комнате для свиданий в лагере, я безумно скучал по ней, поэтому пошёл с ними. Какой-то солдат взвалил меня на спину и переправил через реку, и через некоторое время я осознал, что мы пересекли границу.

Кореец по имени Чун Хео (Jun Heo) ведёт канал на YouTube, где рассказывает о своей прошлой жизни в Северной Корее. Он родился в 1991 году в КНДР, откуда ему удалось сбежать в 2007 году. Это была его вторая попытка побега, первая попытка в 2005 году закончилась провалом. Сейчас беглец живёт в Южной Корее и учится в Сеульском университете на политолога. Ниже рассказ о побеге Хео, составленный на основе его видео.

На фото река Туманная, граница между КНДР и КНР.

- Все члены моей семьи были коммунистами, поэтому я часто слышал в детстве от отца, бабушки, дедушки, что наша страна - лучшая страна в мире. 29 ноября 2005 года я оказался в Пекине. С детства я знал, что лучше нашей Кореи ничего в мире нет, что остальные страны похожи на ад. В Пекине я понял, что это не так. Пекин оказался совсем не таким, как о нём говорили в КНДР. На дорогах много машин, улицы ярко освещены фонарями, а какие здания. Когда я увидел, что люди кормят мясом бродячих собак, я лишился дара речи.

Я тогда понятия не имел в каком опасном положении находился. Я жил в небольшой квартирке, где вместе со мной проживало ещё 14 человек. Ночью в квартиру ворвалась полиция. Всех обитателей квартиры, включая меня, нейтрализовали электрошокером. Очнулся я в наручниках в полицейской машине. Я ещё не знал, как меня накажут по возвращении в КНДР. Почему-то мне казалось, что за побег мне ничего не будет. Все взрослые, кто был со мной в той квартире, рыдали - они-то знали, куда их теперь отправят.

Меня вернули в Северную Корею, в город Синыйджу. Три месяца я пробыл в концентрационном лагере в Синыйджу, где сидят все без разбора - и взрослые, и дети. Думаю, вы понимаете, как плохо там со мной обращались. Благодаря героическому прошлому моей семьи меня отпустили через три месяца. Меня перевели под домашний арест. Я мог ходить в гости к друзьям в соседний дом, но обязан был докладывать об этом, да и вообще обо всём, что делал в течение дня. Всё население КНДР поделено на классы: "благонадёжные", "колеблющиеся" и "враждебные". Меня причислили к "враждебным". Меня выгнали из школы, я стал изгоем. Я никак не мог изменить своё положение. Из-за моего побега досталось также всем моим родственникам.

- Каждый корейский парень в 17-18 лет должен пойти служить (примечание: при Ким Чен Ыне на службу стали призывать и девушек. Мужчины служат 10 лет, женщины - 3 года). Мой побег закрыл мне дорогу в вооружённые силы. А я мечтал быть военным, как мой дед. Даже после побега я полагал, что смогу пойти на службу. Но нет, "враждебных" в армию не берут.

Летом 2008 года я много думал о своём будущем. Меня тяготило то, что я не могу заниматься тем, чем хочу, и я решился на второй побег. Покидать дом, каким бы он ни был, всегда тяжело. Помню, как в последний день дома я обедал с отцом, который не догадывался о моих планах. Думаю, ему и в голову не могло прийти, что я отважусь на повторный побег. Но я решился. Отцу перед уходом я оставил пару носков и немного денег.
Помню, как я удалялся от дома, всё время оборачиваясь, ждал, что отец выйдет, хотел взглянуть на него ещё разок. Но он не вышел. На душе было гадко - уходить из дома всегда тяжело. Уже много лет прошло, но воспоминания о том дне не угасают. Пожалуй, это самый печальный мой день за все годы жизни в Северной Корее. Я не жалею о своём решении.

- Через пару дней после ухода из дома я был у границы. Я пересёк реку Туманную, по которой проходит корейско-китайская граница и направился в китайский город Мусан. Затем я перебрался в Шанхай, где скрывался в течение двух лет. Сбежать из Северной Кореи ещё не значит обрести свободу. Дело в том, что китайское правительство не признаёт беглецов из КНДР беженцами. Поэтому два года я прятался, боясь, что меня вновь вернут в КНДР. А ведь я просто хотел жить, как все.

29 октября 2010 года я наконец прилетел в Южную Корею. Мне помогло консульство Южной Кореи в Шанхае. Никогда не забуду тот день, когда в я впервые в жизни сел в самолёт, который доставил меня в Сеул. Первая ночь в Южной Корее была самой лучшей в моей жизни, а первый день - самым спокойным.

C 2010 года я живу в Южной Корее. Большую часть жизни я прожил в КНДР. Я иногда в шутку говорю, что мне 9 лет, потому что настоящая жизнь началась у меня в Южной Корее. В КНДР это была не жизнь, во всяком случае не человеческая жизнь. Теперь я свободен и могу делать, что пожелаю, быть, кем захочу. Но за свободу мне пришлось отдать семью, друзей и страну.